Крепость Ени-Кале.

Иванина О. А.
Научный сотрудник Керченский историко-культурный заповедник

Керчь, строго говоря, никогда не была крупным препятствием для захватчиков пролива; оборона обычно сосредотачивалась на восточной стороне, в Тмутаракани-Тамани, западный же берег, в основном, служил торговой, промышленной и культурной точной на карте

После того, как турки изгнали в 1470-х годах итальянских купцов из Крыма город вообще был лишен стен для обороны. Как сообщал польский посланник Мартин Броневский: «Султан турецкий не позволил хану татарскому иметь крепостей на всем полуострове, исключая Перекоп». Вполне понятное желание султана, ведь Черное море к концу XV века становится внутренним морем Турецкой империи.

События приняли иной ход, когда в крымские дела серьезно вмешивается Россия. Хорошо подготовив кампанию, молодой царь Петр I в июле 1696 года взял крепость Азов и вывел построенный русский флот в Азовском море.

Через три года царь провел демонстрацию своих кораблей в Керченском проливе. Предлог Петр I выбрал важный: проводы посольского судна «Крепость» в Константинополь. Вся флотилия из десяти единиц, сопровождаемая множеством галер, казачьих «чаек» и прочих вариаций на судостроительные темы предстала августовским днем 1699 г. перед турецким гарнизоном Керчи.

Обдумывая свои дипломатические планы, русский царь решил воздействовать на турок флотом. Во дворце султана знали, что главной причиной падения Азова стала морская блокада крепости, устроенная Россией, тем настороженнее должен был встретить Константинопольский двор выход Петровской эскадры к черноморскому замку – Керчи, а благополучное плавание посольского корабля имело целью довершить впечатление.

Разумеется, такую мощную морскую державу, какой являлась тогда Османская империя, отнюдь не испугало пестрое собрание российской силы, скорее шумное, чем грозное. Однако турецкие наблюдатели поняли, что Петр I демонстрирует им будущее России.

В июле 1700 г. в столице Турции было подписано перемирие; султан уступил России Аов, и Москва перестала платить дань Крымскому хану. В то же время спешно возводились укрепления на керченских берегах против грядущих русских экспедиций.

У Азовского входа в пролив с 1699 г. строятся сильные укрепления. Позиция выбрана была на крутом Керченском берегу напротив оконечности косы Чушка. Место неудобно для проходящего судна: из-за невозможности сделать маневр оно обрекалось на губительный огонь береговых батарей. Позицию надежно прикрывали мели и турецкие суда на проходимых участках, тылом ей служила крепость Тамань. Руководил строительством итальянец Голоппо, принявший ислам. Работы в основном были завершены в 1703 г. Вновь возведенные укрепления получили название Кни-Кале, что в переводе с татарского означает «Новая крепость», на арабско-османском языке оно звучит «Кале и-джедид». Отныне здесь расположился главный штаб турецкой обороны Черноморья, а прежний командный пункт в Кафе «Феодосия) и «старая» крепость Керчь перешли в резерв.

Новая крепость была выстроена в форме, приближенной к четвероугольной с шестью ломаными полигонами. Обведена была стенами с зубцами. Боковые стены – полубастионами поднимались на гору ок. 50 метров. Со стороны поля была укреплена рвом, со стороны морского берега, очевидно для горизонтального боя под батареей, была вымощена площадка на сваях, по которой пролегала дорога. В крепость вели три дороги. Одна – из Керчи вдоль моря, вторая – с северо-востока, от причалов Еникальского залива и переправы с Тамани, третья – из стены от Джанкоя (Каменки). Еще один вход вел со стороны моря. Ворота усилены были башнями и площадками для войск.

Гарнизон Еникале рассчитывался до 2 тыс. человек, но обычно там находилось порядка 1000 воинов. В основном это были турки, но частью служили и татарские добровольцы, вербовавшиеся из ближайших сел. Жалованье солдаты получали из султанской казны, жили в казармах внутри крепости, к их услугам содержались мечеть и баня. Гарнизонным начальником состоял паша в высоком чине везиря, также квартировавшийся в крепости, его покои располагались над «джанкойскими» воротами.

Гражданский люд проживал вне крепостных стен, Самый большой пригородный поселок простирался к западу, в направлении Керчи. Другие поселения примыкали к крепости вдоль дорог на Джанкой и к переправе. Всего в пригородах насчитывалось до 300 жилых домов, обитали в них турки, татары, армяне. Соотносительный состав населения можно представить по владельцам домов: татарам принадлежало – 40, армянам – 30, остальные – туркам.

Жилье было обычно двухэтажным. Крыши домов было односкатными, так как задняя стена выкладывалась прямо к вершине кровли. Расположение окон поражало европейца отсутствием какого-либо порядка. Все строения делались из камня и раствора, состоящего из глины и щебня. Готовые кладки штукатурили глиной, смешанной с соломой, затем белили, добавляя в известь молотую овечью шерсть. Особый уют жилью в холодные дни придавали камины, украшенные кафельной плиткой.

Занятия у пригородных жителей были самые разнообразные. Первое место занимала торговля: она сосредотачивалась в руках еникальских армян и керченских греков, но в немалом количестве и турок. Армяне числились в городе на правах вольных поселенцев, свободно перемещаясь по округе, они скупали в ближайших селах и на Тамани фрукты, овощи, сыр, масло, а затем продавали в городских лавках. Этот промысел не приносил большого дохода, и армяне существовали скромно: довольно большая община не могла позволить содержание церкви, и богослужения совершались на дому. Более солидные дела вели турки и греки. Турки занимались рыбной промышленностью, амбарами рыбников была заставлена вся береговая еникальская полоса. Отсюда морская продукция уходила на юг, в турецкие провинции, и на север, в Россию. Балыки, рыбная икра составляли ценный предмет местного вывоза, наравне с добываемой из Керченских озер солью. Греческие судовладельцы и купцы получали солидные деньги от такого рода перевозок.

Особенно выгодно торговали с Россией. Русские купцы ниже Азова по морю не спускались, они вынуждены были перегружать свои товары на чужие корабли, неся за посредничество немалые убытки. В Турки ценились пенька, железо, нитки, канаты с севера. Контроль за прохождением судов в Россию производился в Еникале, однако транзит не оплачивался хозяином судна: в то время существовал порядок, что все денежные расчеты делались в порту отправления грузов, и таким образом, подданные султана получали дополнительную льготу с того, что Черное море полностью входило во владение Стамбула. Коммерческие путешественники, конечно, подносили подарки местному паше, но чаще пользовались правом продажи части транзитного товара в городских лавках. Если же Еникале являлась конечны пунктом торгового предприятия, то взималась твердо установленная пошлина: со ста единиц груза – четыре единицы налога; плата совершалась деньгами либо натурой. Такими средствами пополнялась казна и оплачивались услуги порта.
В 1711 г. Петр I проиграл прутскую кампанию и по договору с Портой уничтожил Азовский флот, разрушил укрепления Азова. На полвека страсти улеглись, и еникальское крепостное начальство занималось, в основном, таможенными делами. Через Еникале пришел в середине правления Екатерины 2, когда в Петербурге принялись за решение черноморской проблемы. Естественным желанием России было владеть выходом в Черное море, ее не оставляла ностальгия о том времени, когда Черное море называли русским, а в Керченском проливе действовала колония Киевской Руси – Тмутаракань. Другим раздражителем являлось Крымское ханство.

Тем не менее, как бы упреждая события, войну объявил султан. Осенью 1768 г. русского посла в Стамбуле засадили в темницу – таков был ритуал разрыва международных отношений в те времена. А немного погодя отправили на южно-российскую границу своего сателлита Крым-Герая, действия которого не выходили за рамки обычного набега с целями грабежа и захвата пленников. Это был последний татарский приход в русские пределы.

Первые два года бои гремели далеко от пролива: на Дунае и в Средиземном море. Развернутая против Крыма русская армия стояла без движения в Екатеринославле (Днепропетровск). Петербург ждал восстановления Азовского флота, судоверфи спускали корабли на воду просто ударными темпами, и в начале лета 1771 г. флот вышел в море. Крымская кампания началась...

Войска под командованием князя В. М. Долгорукого двумя колоннами начали движение на Перекоп и Арабатскую косу. Азовская эскадра под флагом адмирала А. Н. Синявина, войдя в Генический залив, навела переправу, по которой корпус князя Щербатова достиг косы и взял штурмом крепость Арабат. Одновременно пал, взятый князем Долгоруким, Перекоп. Случилась названная победа в середине июня 1771 г. От Арабатской стрелки путь вел к Еникале.

Комендант крепости пытался организовать оборону вверенной территории. Гарнизон был подкреплен присланной из Стамбула флотилией из 12 шестидесяти пушечных кораблей, 7 больших галер, малых до 80 лодок, на которых находилось до 12000 солдат. 9 мелких судов с арнаутами были посланы к Аработу, но, увидя российский флот, вернулись в Еникале и со всей флотилией отошли к Керчи, забрав местных жителей, ретировались в Черное море. Через 2 дня еникальский гарнизон, сев на купеческие суда, ушел в Синоп, а татары разошлись по своим селениям, оставив в крепости несколько жителей и артиллерию: «в крепости найдено медных пушек разных калибров с турецкими станками, по крепостным линиям от 6 до 48 футов – 45, дробовиков от 43 до 100 фунтов – 7, мортир пятипудовых – 2, двупудовых – 3, чугунных от 3 до 20 футов – 12. Был день 21 июня 1771 г. Оставшиеся в городе несколько армянских семей встретили у ворот генерала Борзова и преподнесли ключи от крепости. В тот же день русские заняли Керчь.

Потеря донельзя раздражала султана, комендант крепости Абазех-Мухаммед-паша лишился головы за бесславное бегство. В Петербурге, наоборот, ликовали, получив ключи от Керчи, Еникале и Кафы, императрица осыпала дождем наград и почестей победителей.

Крымскому хану была навязана договорная грамота, подписанная 29 января 1773 года, в которой, в частности, говорилось: «...да будут навсегда Российскою империею крепости Ямиколь и Керчь, на берегу пролива из Азовского в Черное море лежащие, с гаваными и с околичною замлею, то есть начав от Черного моря по старой керченской границе до урочища Бугак, а от Бугака прямою линиею на север в Азовское море, оставляя в границах к Керчи и Яниколю все источники, довольствующие сии крепости пресною водою, чтоб в тех крепостях запасное войско и суда находиться могли для стражи и отвращения всяких противных на Крымский полуостров покушений; но только для коммуникации с живущими на кубанской стороне народами, иметь крымцам при Яниколе на собственных своих судах перевоз у особой пристани; равно в Яникольском и Керченском проливе ловить рыбу российским и крымским людям беспрепятственно, исключая те места, кои заняты будут российскою флотилиею.

Идея эта воплотилась в трактате о мире между Турцией и Россией, согласованным 10 июля 1774 года в дер. Кучук-Кайнарджи (недалеко от болгарского города Шумен), 19 параграф которого гласил: «Крепость Еникале и Керчь, лежащие на полуострове Крымском, с их пристанями и со всеми в них находящимися, тож и с уездами, начиная от Черного моря и следуя древней Керченской границе до урочища Бугак (Булганак) и от Бугака по прямой линии к верху даже до Азовского моря, остаются в полное, вечное и неприкословное владение Российской империи».

1774 год стал переломным в судьбе Еникале, отсюда начался переход с высоты особой важности на позицию заурядности. Теперь эту крепость употребляют лишь в связке с Керчью, в русский лексикон вошло сочетание «Керчь-Еникале». Российское правительство включило вновь полученные города в Мариупольский уезд Азовской губернии, не имевшей сухопутного сообщения с Керчь-Еникале. От Еникале до Петровской крепости (теперь Бердянск) ходил пакетбот, чтобы забрать корреспонденцию и высочайшие распоряжения. По указу 14 февраля 1775 года была создана Азовская губерния, включавшая в свой состав часть Новороссийской губернии (Бахмутский уезд), новые приобретения по Кучук-Кайнаджирскому договору и «все жилища» Войска Донского.

Керчь и Еникале достались российским войскам практически безлюдными. Петербургское правительство скоро принялось за освоение новых земель православными выходцами. 28 марта 1775 г. послан Высочайший вердикт графу А. Орлову о поселении греков из архипелагов Эгейского моря. В формировании греческой общины Крыма важную роль сыграли греки из так называемого Албанского войска, принимавшие участие в боевых действиях русского флота в период русско-турецкой войны. Грека было обещано учреждение в Керчи и Еникале «свободного и вольного» порта, строительство домов и храмов в новых местах за счет казны, освобождение от уплаты налогов на 30 лет, право торговли во всех русских городах и портах и многое другое.

Исполняя монаршескую волю, 6 января 1776 года Азовский губернатор Чертков отдал распоряжение о расселении греков в Керчи и Еникале. Прибывших с семьями для тех лет насчитывалось довольно много: в 1794 г. названо 66 дворов с населением 190 душ мужского пола (по налоговым ведомостям) и 169 душ женского пола (по церковному приходу, так как женщин в податные списки не включали), дети также не учитывались царскими ревизорами. Помимо купли-продажи керченский берег сулил грекам счастье в рыбной ловле, разведении виноградников, садов. Наблюдатели серьезно оставляли за архипелажскими греками первенство в искусстве виноделия, в возрождении балычного производства. Французский путешественник Жильбер Ромм, посетивший Керчь-Еникале в 1786 году, оставил любопытное описание способа ловли рыбы еникальцами:
«В проливе вода менее соленая, чем в Черном море, но более соленая, нежели в Азовском, которое русские называют также Голубым морем. Там производится большая ловля рыбы: способ ее обычный для русских и применялся запорожскими казаками на Днепре. Веревка длиной в 29 сажень горизонтально погружается в воду при помощи двух больших, привязанных к ее концам камней и нескольких мелких посередине. К длинной веревке прикреплено штук 30 коротких, с крючками на концах, но без приманки. Кусочек дерева, привязанный к крючку, облегчает его тяжесть, чтобы он мог плавать. По небольшим пучкам тростника, плавающим на поверхности воды, рыбак видит, что рыба попала на крючки, за которые она может зацепиться любой частью тела, так как они очень острые».

Он же рассказал о технике доставки воды при турках: «... мы видели остатки акведука в 16 арок, из которых теперь уцелело только 11. Он сложен из камня, и в верхней его части видны и сейчас остатки глиняных труб. Говорят, что от действия морозов трубы лопнули в первую же зиму, и вся работа была заброшена...

Вода, с большими затратами проведенная в Еникале с горы, снабжает общественный фонтан подле крепостных ворот и стекает в большой мраморный бассейн. Он был привезен сюда из Тамани, где служил тому же назначению; это – покрытие с могилы такой же формы, как и древнегреческие. Таким образом, и здесь памятники античности пользуются не большим уважением, чем в Морее». Вода поступала из источников, находившихся километрах в 5 от города возле деревни Баксы (Холодная Вода).

Помимо греков прибывали и переселенцы из Слободской Украины. Последние к началу XIX в. возродили покинутые деревни окрест Еникале: Баксы, Оссовины, Опасное, Капканы. С собой они привезли и исконное свое занятие – хлебопашество. С 1776 года возле стен Еникале устраиваются «нарочитые торги» (ярмарки), собиравшие участников из Крыма, России, Кавказа. Падение военного значения крепости открывало дорогу вполне мирному труду, вселяло перспективу развития торговли с северным Кавказом и Закавказьем.
События апреля 1783 года ускорили переодевание крепости в гражданское платье. Екатерина 2 подписала Указ о вхождении Крымского ханства в состав Российской империи. Последний крымский хан Шагин-Гирай был доставлен в Еникале, а отсюда – к месту «почетного проживания», в Калугу. Керчь и Еникале оказались в глубине России. Они вошли в состав Фамагорийского уезда (Тамань) вновь образованной Таврической области под начальством Екатеригославского и Таврического генерал-губернатора Г. А. Потемкина. На мысе Ак-Бурун начинают строить Александровский и Павловский редуты, усилив их небольшой Павловской крепостью. Пролив и дорога в Россию захлопываются между мысом Ак-Бурун и косой Тузлой. Еникальская артиллерия получает вторую роль. После образования Таврической области Керчи и Еникале присваивается статус города. Об этом свидетельствует наличие Боспорского городского магистрата с центром в Еникале с 1789 г.

П. Сумароков, чиновник Таврической области, в 1799 г. писал уже об упадке еникальского городского хозяйства:

«Ныне в Еникуле считается до 80 небольших домиков, несколько лавок, две церкви, и в нем ничего примечания достойного не находится.

В Еникуле, как и в Керчи, морской торговли не производится, и плывущие из Черного моря по Босфору от Царяграда и Анатолии суда редко к их берегам приближаются, в которое время жители их закупают для себя некоторые товары: но оные обыкновенно проходят мимо их по Азовскому морю в Таганрог.

Лов различных морских рыб в Еникуле довольно велик. Здесь приготовляются лучшие провесные балыки, то есть осетры, также всякая соленая и вяленая рыба. В первый вечер мне принесли большое ведро с трепещущими камбалами, скорпионами или морскими окуньми, и круглыми раками (крабы) за 20 копеек.

Здесь оканчивается Крым, полагая собою предел Европы. Пролив, по древнему Босфором Циммерийским, от имени киммеров в сей стране живших называемый, в наши же времена Таманским прозванный, имеет 15 верст в ширину, и представляет на противоположном своем берегу Азию, другую часть света...»

С возрастанием роли соседей Керчи в 1825 г. крепость Еникале упраздняется и переадресуется в заштатный городок. Потекла тихая провинциальная жизнь.

Известный Керченский археолог П. Дюбрюкс в своем замечательном труде «описание развалин и следов древних городов и укреплений» поминает о Еникале следующее:

«При въезде в крепость, видны остатки сада Паши; еще в 1812 году в этом саду было значительное количество прекрасных садовых деревьев, но потом они почти все были вырублены. Правительство отдало это место коменданту крепости покойному генералу Бугальцу, который начал было делать кой-какие улучшения, но после его смерти сад снова пришел в запустение. У стен крепости на северной стороне лежит предместье, называемое Опасным. Говорят, оно получило это название от того, что в этом месте когда-то переправлялись черкесы.

Крепость Еникале с трех сторон имеет два бастиона, обращенные к полю; батарея, обращенная к морю, очень удобна для защиты прохода в Азовское море; на этой батарее находится печь для накаления ядер... В крепости вовсе нет частных домов: казармы для солдат, офицерские квартиры, дом для коменданта и такой же для плац-майора. Внутри крепости устроена цистерна, наполняющаяся водою посредством труб из источника, лежащего близ остатков прежнего водопровода; эта же цистерна снабжает водою и город, и если по какому-нибудь случаю в цистерне не бывает воды, жители принуждены бывают ходить за нею за 5 верст от города, по дороге в Керчь.
Город Еникале, имеющий не более трех улиц, построен амфитеатром на горе, и хотя дома в нем почти все дурной постройки и в азиатском вкусе, однако вид с моря довольно живописен...

Женщины в Еникале по большей части очень красивы; они сохраняют обычаи востока и почти всегда остаются внутри своих домов, хотя от этого и не делаются одичалыми.

Влево от дороги из Еникале в Керчь, в 2-х верстах от первого, встречаются виноградные сады, разводимые здесь еще с 1807 года. Вино, выделываемое здесь, превосходит своими качествами почти все крымские вина; одни судакские стоят несколько выше здешних, но и то потому, что в Еникале не умеют обрабатывать виноградников, вину не дают достаточно перебродить и потому оно не имеет той крепости, какую бы могло иметь при других более благоприятных обстоятельствах. Большая часть лоз дурно обрезана и потому дает мало плодов; владетели виноградников все люди очень бедные и, потеряв сбор винограда 5 или 6 лет сряду от града, саранчи и морозов, пришли в такую крайность, что готовы были оставить свои виноградники... В этих виноградниках находятся и другие фруктовые деревья, впрочем дурного качества. Эти сады составляют большую отраду для путешественника, едущего через Тамань, ибо от Екатеринограда на расстоянии 300 верст очень редко попадаются даже кустарники. То же можно сказать по дороге из Керчи в Феодосию, - на расстоянии 100 верст нет ни деревца».

Большую часть населения городка Еникале составляли греки, потомки первопоселенцев с полуострова Малея на Пелопоннесе, которых привел пастырь-архиепископ Монемвасийский Амфим. Пасторскими трудами Амфима в Еникале была возведена православная церковь «Во имя Успения Божьей Матери».

Один из учредителей Одесского общества истории древностей Н. Мурзакевич писал:

«Здесь 1 греческая церковь, построенная в 1797 году архипелажскими греками; она замечательна по оригинальной византийской архитектуре; внутри церкви есть резной орехового дерева иконостас, с иконами византийской позднешней школы. Около церкви можно видеть скромное надгробие строителя оной и основателя небольшого училища для греческих детей, монемвасийского митрополита Анфима (разрушена в годы коммунистического режима)».

Экстерьер Еникальской Успенской церкви удивительно точно напоминал южный фасад действующей церкви Иоанна Предтечи в Керчи.

1855 г. Ени-Кале вынуждена была вспомнить военное прошлое. Еникальская батарея в мае месяце вела непродолжительный бой с англо-французским десантом в Керчи. Силы были не равны, русским пришлось уйти. Это было последнее участие крепости в войнах.

После Крымской войны Ени-Кале – дачный пригород Керчи. Богатые керчане каждое лето отправлялись на еникальский свежий воздух и пляжи. Апофиозом летнего сезона ежегодно становился храмовый праздник «Успения Божьей Матери», когда тысячи верующих из Керчи и окрестных селений 28 августа собирались на торжественное богослужение. Керченский градоначальник в этот день отправлял на Ени-Кале паровой катер.

Зимой в Ени-Кале было скучно. Собственно, в крепости со второй половины XIX в. никто уже не проживал, и она становится одной из главных исторических достопримечательностей города, символом туристической привлекательности Керчи.

Источник описания:
http://kerch.com.ua/